Анна Деспоташвили. Родилась в 1993 году, магистр кафедры сравнительной истории литератур историко-филологического факультета РГГУ. Защитила диссертацию по творчеству У. Берроуза. Недавно начала писать первые тексты на грузинском языке. Стихотворения публиковались в личном телеграм-канале и в социальных сетях.

 
*
 
лето рассыпалось
хрупки его осколки куски
опавших лучей последние падают в лужи
 
скольжение
серебряной гелевой ручки по клеткам тетрадного листа
и другие линии
синтетического рисунка памяти
 
листья
комнатного растения из угла тени мокрая тряпка карбонат кальция пальцы скелетов
мёртвых существ таблица веществ палимпсест фиксация образа какие-то тропы текст ритм текст
первые образы
 
и осень, когда были сделаны эти фотографии
 
фикуса
на подоконнике и людей не чувствовавших наступления холода улиц в очереди беспорядка их мыслей
детей
 
сидящих за маленькими столами
 
покорно и коридоры непредвиденного, но долгожданного столкновения
 
и вечеров
в порядке фонарных столбов вне зоны резкости
 
жидкие пятна света глубины неопределимости ожидание
автобуса ночи темно-серое или коричневое очертания
предела события означены
 
серебряной гелевой ручкой
на двухмерном пространстве тетрадного листа.
 
рифма события
укладывалась в линии форм
памяти пока
 
мы не решили снова объединиться
 
*
 
сегодня я обернулась убийством
из моих пальцев вытекла тьма
 
разверзлись болота утопленников
они были странно похожи на меня
 
кричало красное полнолуние, копии множились, становилось жарче и тесней
судороги моих утопленников превращались в мимические искажения, это было красиво
картинка дрожала под натиском едкого полнолуния кровью падали начертывались палые руны
 
полночь погибели выла
вздергивался хоровод из-под идольего тыла
 
собиралось пустынное крайних улиц
обломки моих суставов и сгустки плоти руин
 
в колени рассверленных рытвин капала прелая сукровица
от жертвенника шел густой дым
 
я оборачивалась убийством
 
меня поддерживало зло полнолуния искаженного как мимические морщины мира
содранный как молодая кожа с ран мир лился в мои ставшие мраком глаза
 
*
 
поблёскивание линии провода волоклось
 
огибая опушку городского леса
 
из почвы торчали старые рельсы
 
заросли елей и сосен глядели сквозь обрывки газет и пакеты
 
на ветвях ядовитые фрукты шипели как хитрая улыбка трикстера
 
рвался свет на конце электричества идущего по проводу с целенаправленностью атлета без цирка на цыпочках цепкие
 
когти сов хватались за уханье дуба гроз
 
сорняк роился по опалово-синему пруду, в нем плавали фантики
 
я медленно шла, боясь потревожить лесную живность
 
вглубь, где меня алкали
 
нетронутые цветки

Матвей Магдалина. Родилась в 2001 году в Тольятти. Поэтесса, художница, трансгендерная квир-персона. Совместно с Дарьей Тургай (Москва) авторка поэтической книги "Фо́веа" (2020 год).

1

всегда
всегда сколько себя помню
лёжа на зеркале я задавалась вопросом
из чего возвести дом
такой дом чтобы в его стенах
я как солнце в ночи
могла скрываться от рода человеческого

я хочу быть цветком гиацинта
и не знать смерти и цис-мужчин

но моя тётушка Элис с напором говорит
"милая надо мечтать быть абрикосовым пирогом
и тогда ты будешь как никто счастлива
надо как все нормальные белые люди
ждать когда в тебя добавят дрожжи и снимут с листа"

чем реже я сопротивлялась с её доводами
тем чаще она не била меня по рукам
и со свойственным ей видом шла на кухню обратившись тарантулом
и пила из крана медную кровь с превеликим наслаждением так из чего же мне
возводить дом
из песка чтобы всю жизнь растить брюхо да откладывать яйца
или из скелетов и берцовых костей
чтобы иметь опору и со спокойной душой спускаться в метро
или может мне построить дом из соломы
чтобы расставания текли неожиданно как зимние сумерки

так или иначе я до мозга костей разочаровавшаяся
и верхняя часть моя кладёт убежище из своей плоти
пока супруг моей тётушки домогается до нижней меня
что касается самой Элис то она на слабом огне томится в духовке
 
2

не-исцели-мое
с вздутым животом у которого не отрежут
пуповину

растекаясь
в телесное равенство
сцифоидного класса медузоидного поколения

паспорта́ несущиеся по холодной воде в
вечность

в присутствии
пока Другой наблюдает
за движением камней

течение уносит весь мир
пока мой социальный статус меркнет
сжимаясь в окончание
выпивая всего его медленными глотками
 
3

неповторимые иглы раскачиваются
вонзая острие в самое
жерло щели
вытеснены
быть состоянием
сильное сиюминутное
регенерирующее
коснувшимся сливы на ярмарке
возле здания мэрии не
сдать егэ
 
4

я расскажу о её голосе
вздохе и
молчании

медсёстры процедурного кабинета натягивают уголки рта её младшей
сестры
как те платья которые
они натягивали чтобы выйти в свет
переливаясь орнаментами
чтобы
стать светом

у меня больше нет
матери
лиловое перерождение
сколько нужно съесть ягод
чтобы исчез рот
как мне залезть обратно
дай мне залезть
обратно
залезть обратно

Тимофей Малышев. Родился в 1998 году в Москве. В 2020 году окончил Литературный институт им. А. М. Горького (семинар поэзии Г. И. Седых). Публиковался в студии «Новой карты русской литературы», в культурном проекте «Флаги» и журнале «Новый мир».

 
Р. В
 
*

бабье лето
девичье тело
тепло
солнце справа
вечером закат слева
 
*

на скамейке сидели осенью
у путей трамвайных
новокузнецких
гуляли покупали
пиво вино воды

а что весной было?
не помню
 
*

положила на стол
в чистый платочек
фрукты без косточек
а у самой ребра ключицы
сердце глядит и хохочет
 
*

цепочка веток и межветвие
мой друг я скучаю а ты и
не догадываешься.
 
цепочка лепестков и пустота
весеннего я потерял все книги
но память цепко держит их
 
вглядываюсь в темный угол
чтобы сказать да здравствует весь мир
такой сегодня новый и хрустальный!
 
***

ночлег:
в начало век —
липкая тяжесть,
темень; плеск,
крылья — в гнездо головы;
в ноздри — запах травы.
захлебываются кусты,
трещит среди стволов,
до краев наполнены веки
соком черники.
 
***

Завитые локоны блёстки
свечение глаз насквозь
пророчески пульсирует болезнь
среди улыбок исходящих дрожью
обратно к родине всплескам
искрам нервной неровности
кривизне становящейся в громе и молнии

Сергей Сибилёв. Родился в городе Иваново в 1994 году. В 2009 году переехал вместе с семьёй во Францию, с 2012 года проживает в Лионе. Учился в университете Лион-3 им. Жана Мулена. Публиковался в журнале TextOnly.

 
***

я застал то время
когда зигующие краны
огласили начало эры
архитектурного фашизма в моём городе.
 
старые деревянные дома на улице кузнецова,
на улице красных зорь в районе рабочего посёлка,
по конспиративному переулку, где была кондитерская и магазин « медея »
(здесь мы покупали пирожные: эклеры и ромовые бабы
и так я сначала полюбил первое и возненавидел второе,
а потом — наоборот.
там мы покупали киндеры, очень редко,
и однажды летом я так хотел сохранить свой надолго
что он растаял у меня в кармане
и я съел отвратительный талый шоколад
и расстроился. даже пингвин, махающий крыльями при нажатии на рычажок
не успокоил меня: самая вкусная вещь на земле и вдруг — такая невкусная!)
так вот, все эти дома,
то единственное, что я ассоциировал с непорочным русским наследием,
пусть и стыдясь этого: мало чего чисто русского нравится мне,
то, что я считал своим домом и то, что было только у нас,
(я бы сказал, да, у многих есть и кое-что получше,
но эти дома уже пустили корни в почву,
их никто и не строил: они сами тут выросли, как пихты и тополя)
всё это выкорчевали московские краны,
когда кандидатура мéня была одобрена
и он стал губернатором, первым москалём в этой должности.
его правительство упразднило ивановский трамвай,
венец коммунистического сознания,
построенный горожанами для себя, на чистом энтузиазме,
оно ликвидировало линии, город заполонили маршрутки,
бесчисленные автобусы и пустые однотипные храмы:
их купола, блестя на солнце, как маяки освещали путь
сквозь городской смог.
онó же разрушило те деревянные дома
и кондитерскую.
на её месте появились башни-близнецы « огни москвы »,
невольно напоминавшие о старом анекдоте « яка держава — такий i теракт ».
остатки рельс ржавели у моего дома до самого 2016 года,
целых восемь лет.
последний раз когда я был в россии, их уже не было:
сделали цивильную грязную автобусную остановку,
дорогу расширили на пару метров,
забыв дорисовать три полоски у зебры.
судя по гугл-картам, в 2019 году полоски появились,
но остановка как была грязной, так и осталась.
 
вот так я застал то время.
и вот, его уже нет.
иногда я вспоминаю об этом и говорю себе: « я дома » и смеюсь:
просто приятно иногда об этом вспомнить.
 
МАРТИРОСЯН

(Impromptak)
 
Луна
Как апельсиновая корка
Упадёт тебе на ладонь
Где рядом озером расположился
Плевок твоего любовника.
 
От удивления
Задерёшь голову
Или из жалости
Чтобы понять:
Это лишь всего огромный самолёт
Пролетел над тобой
Как звезда.

Надя Тропилло. Родилась в 1999 году в Москве. Редактор панк-альманаха ГЗИН. Участник поэтической студии А. Родионова и Е. Троепольской.

Две части текста, предложенного на Премию:

Иван Фурманов. Учился во ВГИКе на киноведа, сейчас учится заочно в Литературном институте им. Горького. Стихи публиковались на портале «Полутона», на сайте «Новая карта русской литературы» (раздел «Студия»), на сайте культурного проекта «Флаги»;
критика – в журнале «Воздух».

* * *

I
 
«что ценность дéисуса, если не
застывшее время-работы иконописца?», —
 
размышляли мальчики, вроде, в иванов день,
в послеполуденный отдых у водохранилища,
 
каждый из них становился предтечей —
стоило только, беседуя, расположиться в деревьях,
долго не возвращаясь домой, теряться в полях
 
и снова, и снова спрашивать, срывая
очередной мятлик, подсохший на солнце:
 
«[петушок или курочка?] ожидать в первый раз  —
это как?, это бдительность беньямина?»,
 
«нет,
скорее — бдительность будды»,
 
или, иными словами, — наконец получать ответ
 
II
 
«сначала была земля,
кинофильмы пришли потом», —
 
так ты говорил нам, отплывая, и начинал грести,
грести, грести, грести в своей лодочке..,
 
да,
в океане легко рассуждать о земле, и [к тому же] чем больше узлов, тем дальше
влажные афиши не-показанных фильмов..;
 
«погода осенняя — для полей,
а я — для чего [от чего?] восстаю?», —
спросил в пеленах подмосковных колосьев лазарь,
 
«не божественное-в-нас тебя воскресило, лазарь,
не человеческое-в-нас плачет теперь о тебе», —
 
ответила рыжая девочка
[ослеплённая собственным светом],
и целовала, и спешила на электричку

Дмитрий Шапошников. Родился в 1993 году в городе Инза (Ульяновская область). Живет в городе Пенза. Ранее не публиковался.

 
Введение в стыд
 
смотри

незаметно растаял снег

так весна утверждает нищету чистоты
хрупкий солдат натирает до блеска латунь
медицинским справочником побирается латынь

и пусть слово твоё
уподобится предсмертной испарине
подари исчезновение слову
и оно оставит прохладу на языке

незаметно пришла чистота

подобно ночному туману

что поутру обнаруживает пропажу себя самого

возлюби своего лишнего

на стыке местоимений
где я встречается с ты
появляется стыд

о бесстыдная сладость стыда
 
Кровь хамелеона
 
смотри я рисую дом
в мире так много домов
что можно было бы думать
что существует идея совершенного дома
для которого наиболее созвучны
слова окно и око
 
смотри я рисую дом
этот дом свой и не свой одновременно
подобно руке которую отлежал за ночь
 
если дом имеет адрес
значит это не дом
потому что дом всегда находится
не там где он стоит
 
смотри я рисую дом
однажды глубокой ночью
мы в него войдём
он будет крепко спать
а если он проснётся
то не сможет нас остановить
будут скрипеть половицы
как старая карусель
во дворе приюта душевнобольных
и он не сможет нас остановить
 
дом всегда рисуют до тех пор
пока он не перестанет быть домом
пока тропа ведущая в дому
не станет рекою воспоминаний
 
скажи
есть ли в мире такое слово
что не меняет вкус?
есть ли в мире хоть что-то
что не меняет цвет?
 
да
кровь хамелеона не меняет цвет