Александра Цибуля (Санкт-Петербург)

with Комментариев нет

цибуля

Закончила исторический факультет СПбГУ по специальности «искусствовед» и магистратуру факультета филологии СПбГУ. Публиковалась в журналах «Воздух», «Новое литературное обозрение», TextOnly и др. Первая тиражная книга «Путешествие на край крови» вышла в 2014 году. Шорт-лист премии Аркадия Драгомощенко (2014). Лауреат премии «Русского Гулливера» (2014). Работает в Эрмитаже.

Фото — Максим Шер.

 

Сопроводительное письмо номинатора Станислава Львовского:

 

В своем поэтическом поколении Александра Цибуля кажется мне поэтом уникальным, отдельным. Уникальность здесь заключена не в каком-либо одном свойстве её поэтики, но в сочетании нескольких. Первое из них  довольно редкое само по себе,  состоит в почти абсолютном слухе на сочетаемость слов. Даже тексты, заведомо проходящие по ведомству prose poetry, будучи произнесены вслух, образовывают здесь длящееся звучание, лишенное швов. Второе, тоже редкое, но особенно в сочетании с первым, — готовность и желание услышать те  вещи и тех людей мира, которые говорят едва слышно, если вообще говорят. Здесь свой голос,  тихий, но при этом очень отчетливый,  получает то, что, казалось бы, вообще не может звучать, не то, что говорить  балконы с балясинами, отчаяние в каждой кроне. Свет из окна приобретает шорох: цитата из Аронзона неслучайна, это манифестация готовности слушать,  и слышать. Третье чрезвычайно важное свойство этих стихов  сопереживающее внимание к телу. К его телесности, конечности. К тому, как оно живёт своей неудобной живой жизнью, отдельной — и неотделимой — от жизни других тел, слов, зданий, животных, птиц. Наконец, четвертое, и для меня в этих текстах, возможно, самое важное: готовность не только слушать и слышать, не только жить внимательной жизнью, но и деятельно сострадать Другому. Посредством, да, слов (больше у нас ничего нет),  но живых, не похожих на другие слова. Слов о тех (из  нас), кто поеден «дикими собаками за долги», «неминуемо скомкан», сбит, как «балконы с балясинами», то есть обо всех нас, как бы мы не определяли это мы. И ещё эта удивительная (может быть, только мне, я не знаю) готовность вообразить себе  новых  нас  неуязвимых, неубиваемых, отчетливых, вообще невозможных.

 

Стихотворение из номинируемой на премию подборки:

 

Потому что утро, позволенное себе,

сияет через желание,

и чайки кричат от желания,

потому что объект обещан,

объект желания размазан в пейзаже,

он рассеян в лице пейзажа, объект

тотален, и пейзаж

это рассеянное желание,

пейзаж заряжен, но выносим.

Объект желания удален из пейзажа,

изъят из пейзажа, но повсеместен,

он безвыходно заточен в пейзаже,

как человек в фотографии. Его

не избежать.

Потому что желание

это встреча с самим собой,

это правда, даже в случае

если это – встреча с чудовищем.

Потому что мы не знаем о себе,

мы обманываемся о себе, и желание

рассказывает нам о себе разные вещи,

страшные и правдивые вещи, где умерли

моральное и аморальное, как умер

«Паралитик» с просветительской

назидательностью, но я все равно знаю, что ложь

это одиночество, и субъект,

повенчанный с ложью, невольник,

он паралитик, кастрат, он калечит себя,

он прощается с богом, он одиночествует

в пейзаже со своим желанием, он растерзан

своим желанием и приносит

части своего тела своему желанию, и желание

выедает у него матку, живот, жировые клетки, он сам

отрезает себе

пути к свободе,

пути к утешению.