Родился в 1996 году в Смоленске. Учился в Санкт-Петербурге в РГПУ им. Герцена на математическом факультете. В настоящее время живёт в Москве, учится в Литературном институте им. А. М. Горького (семинар поэзии Г. И. Седых). Публиковался в журнале [Транслит], на сетевом ресурсе «Полутона».

Сопроводительное письмо номинатора Никиты Сунгатова:

Несмотря на очевидный подъём в сфере «актуальных поэтических практик», возникает ощущение, что молодая поэзия движется вокруг одних и тех же мест, в сетке координат, заданной несколькими Большими Именами и культурными институциями. Читая многих молодых поэтов (не исключая, вероятно, и автора этих строк), слишком быстро замечаешь торчащие уши того или иного Отца, или просто общие места, разлитые в ворованном воздухе времени (эксплицированная рефлексия над знаковой/дискурсивной условностью поэтического текста; социальная критика, заботящаяся о том, чтобы «дать голос угнетённому» сильнее, чем об его освобождении; письмо как свидетельство о травматическом опыте; реактуализация «высокого модернизма»; etc.). Однако, как известно, настоящая поэзия (как и настоящая политика) возникает за пределами уже известного, в моменте разрыва с теми оппозициями, в которые её вгоняет (культурная) власть.

В поэзии Дмитрия Герчикова кажется сильным авангардное начало, однако оно здесь (в отличие от многих «пост-» и «нео-» авангардистов) не сводится к набору приёмов, найденных на полке в музее революции. «Авангард» предстаёт здесь не как незыблемая художественная система, но как то, чем он и обещал быть — как антропологическая практика, перепроверяющая свои стратегии и тактики в зависимости от актуальной политической и медиальной ситуации.

Александр Скидан пишет о «поэтических машинах Александра Введенского», а Игорь Чубаров — о «художественных машинах авангарда»: в обоих случаях «авангардное» письмо рассматривается (вслед за Якобсоном) как основанное на принципе рекурренции, характерного для функционирования машин.

Однако, сегодня ситуация осложняется тем, что машины уже и сами научились производить поэтические артефакты, и «поэтам-авангардистам» остаётся лишь роль культурных экспроприаторов, фактически эксплуататоров машинного труда. После триумфа flarf- и spam- poetry, и фейсбука как главного печатного органа (и поневоле соавтора) современных поэтов, необходимы другие способы письма, не игнорирующие произошедшую медиальную революцию, но одновременно и не редуцирующие человеческое начало в поэзии. Таким письмом мне видится письмо Герчикова, наследующее одновременно и традициям исторического авангарда и концептуализма, и способам организации текста, характерным для виртуального пространства, но сохраняющее при этом в себе лирическое начало.

В поэзии Герчикова машина не самоотчуждается от человеческого в себе (равно как и человек не самоотчуждается от себя-как-машины). Человек узнаёт себя в машине потому, что сам является относительно случайной сборкой гетерогенных процессов (физиологических, духовных, культурных, социальных, интеллектуальных, etc.). Неслучайно-случайное совпадение гетерогенных процессов одновременно являет и саму суть поэтического: семантика, графика и акустика в повседневной речи произвольны по отношению друг к другу, но в поэзии оказываются связаны в неразрывный узел.

Такая сборка «человек=машина=письмо» и является определяющей для поэтики Герчикова и для конструируемого в ней/конструирующего её субъекта. Письмо Герчикова процессуально: сердце бьётся неровно, пистолет дрожит, кругом война, колёса и рычаги набирают скорость, означающие бегут друг от друга и своих значений с тем, чтобы встретиться в другом месте и образовать новые констелляции («звёзды» — одно из наиболее часто встречающихся здесь слов).

Это действительно молодая поэзия, стремящаяся к независимости от заданных «правил игры» и культурных конвенций, и ведомая тем, чем и должна быть ведома молодая поэзия — пафосом их разрушения и пересборки. Герчиков показывает, что поэзия может быть весёлой, но не ироничной; серьёзной, но не скучной; политической, но не плакатной; машинизированной, но человечной. Поэтому именно в этих текстах мне видится выход из тупика, поэтому именно они позволяют, как мне кажется, сделать глоток свежего воздуха.

Фрагмент номинируемой на премию подборки:

***

РЕЖИМ ОГРАНИЧЕННОЙ ФУНКЦИОНАЛЬНОСТИ

река времен в своем стремленьи уносит все дела людей

и топит в пропасти забвенья народы царства и царей

но если ты обычный парень тебе не светят никогда

такие девушки как звезды такие звезды как она,

такие яростныезвезды смертельнонежнаялуна!

и сумасшедший вслед за нами с кипящей бритвою-рукой, окутанный кислотной песней и отражающею тьмой. распахнутая клетка крови, кипящая мочой и сном – в ней три железных птицы сидят в кинотеатре и смотрят протяженность физиологических процессов, над которыми проносятся параллельные прямые Я, пересекающиеся в бесконечности, в точке, зовущейся воспоминанием, зовущейся вид основ, зовущейся иероглифы утерянного народа, пьющего слюну волков и оленье синие молоко: у меня зеленыеузкиеглазаширокийноспухлыегубывпалыещекитемныекаштановыеволосысветлыебровирыжаящетинадлинныехудыеруки
впалыйживотпрыщаваяспинаволосатыеногиволосатаяпопамаленькиесоскидлинныеступниширокиеладонихудощавыедлинныепальцыкрупныечертылицаскульптурн
пальцыкрупныечертылицаскульптурныеочкиовальныестонкойдужкойподногтембольшогопальцаногиполоскаспекшейсякровикруглыеколенкинебольшойсколиоз
широкиебедраширокаягруднаяклеткарозовыегубыволнистыеволосынаголовеволосынапахунемноговолосотпупкадопахасветлыетонкиеволосынарукахоченьмало
волоснагрудиострыйязыксбелымналетомобрезанныйчленширокорасставленныеглаза