Украинский поэт и журналист, родился в 1995 году во Львове, где и вырос в поровну двуязычной семье: пишет на украинском и российском языках. Также немного жил в Киеве, Харькове и Москве. Стихи почти нигде не публиковались.
Сопроводительное письмо номинатора Яниса Синайко:
Из всех известных мне авторов молодого поколения русскоязычный поэт из Львова Даниил Задорожный, пожалуй, оказывается ближе всего к интуициям и логикам письма АТД. Это касается не столько формы, сколько веры в безграничные возможности письма и языка, в его порождающую и «плодородную» функцию. Она отчетливо просматривается в этих стихах и отличает их от других (завязанных на языковой сложности) новых поэтик, которые мыслят язык и письмо иссякающими, а языковую катастрофу — естественной средой для существования «последней поэзии». Здесь мы имеем дело с оптимистическим видением возможностей письма, надеждой на его онтологически рискованное фланерство. Даже если внутри этих текстов присутствует левая меланхолия восточноевропейского субъекта, перемещающегося в ландшафтах личной травмы, (пост)истории, (пост)политики: когда любое активное действие представляется невозможным. Но этот субъект имеет много вопросов к миру и к себе самому, своим основаниям (органическим, психическим, политическим). Большинство современных текстов оперируют утверждениями или свидетельствами о руинированности речи. Здесь же речь скорее стремится к установлению новых связей, она пытается сплести своего рода новый поэтический нарратив, основанный на истории происходящей и истории мыслимой: «родина — это мышление». Даже если эти стихи запутывают, даже если сам субъект запутан в истории — они рассказывают. Подобная онтологическая запутанность в другом (позднесоветском времени) была свойственна и практикам АТД. Мне представляются важными и места, из которых пишутся эти тексты. Между Львовом, Харьковом и Подмосковьем, между двумя государствами, находящимися в состоянии войны, где ищут чужих. Именно поэтому «родина — это мышление», а не способ конструирования идентичности. Поэтому критическое мышление и возможность задавать вопросы (в том числе политические) — родина этого поэтического субъекта.
Подборка номинируемых текстов:
***
родина — это мышление
знание — это надежда на то, что работает, учитывая всю
ограниченность знаний, как на спасение от всего
чего нет, но что, тем не менее, влияет и действует, кажется
и не существует: ну а все твои демоны — всего лишь невротические расстройства
зависимого типа личности, последствия воспитания, требований моды, среды, времени, видать: обычные
когнитивные
искажения
как и обида, так и любовь, — это выбор
сводящийся к, и состоящий из [простых вещей и непростым вещам]
одной
многоликой
ответственности: да или нет
достоверно
и/или
неважно
***
несколько разных
стихотворений
нескольких разных
лет
рваными крыльями вымершей в XXI столетии бабочки
из коллекции бывшего энтомолога
входят в состав лежащего на столе предо мной
уголовного дела
и несколько обуглившихся, после пожара в полицейском участке
страниц
одним
своим
отсутствием скажут обо мне гораздо больше
чем самые чуткие, самые взвешенные слова
самых
случайных
свидетелей
*
еще раз: несколько разных
стихотворений
нескольких разных
лет
из которых своими кровными признал
лишь только последние
несколько — [от остальных
не открещиваюсь — но!
: я их просто
не помню]
незаметно складываются в ясные, дальние скопления мыслей
туманности размышлений: не о тебе
но
о наших с тобой
отношениях [как заведомо нечитаемые — чтоб посадить было легче — статьи
искаженного криминального кодекса
украины]
и это именно то, чего еще совсем недавно ведь
попросту не было
хотя совсем недавно ведь — все еще было
я все еще толком
ничего и не видел
*
приснилось, что я не сплю, зная, что это сон: мол, сон — это истина бодрствующих
труда залог
и работа безруких
что демон вернулся — и быстро ушел, забрав свои тряпки, и письма, и кольца, и свечи
делая вид, что не расслышал он звуков собственного имени в сбивчивом
и неуверенном бормотании моих губ
этого
почти-что-сна, мол
все
становится
на свои места: пространственная предметность вещей [и веществ]
давит. и тяжко-горько дышат
тело, воздух
потолок
пока под последним, только догадываюсь
как, зачем и почему, реликтовым излучением колебались ярко-желтые, неоновые названия сочинений людвига витгенштейна:
«логико-философский трактат”
«культура и ценности”
«лекция об этике”
«дневники и письма”
«о достоверности”
***
теория массовой коммуникации
— послушай меня: ведь если медиум [сегодня] и есть сообщение
т. е. поэзия сообщает поэзию [разбрасывать мысли? а что, собственно
хочу сообщить я? только не говори мне, что одну бесконечную
само-рефлексию], значит
мне больше незачем что-либо говорить
просто взгляни на меня [со всей
присущей тебе невнимательностью]
и ты всё увидишь — пускай ничего не поймешь
и это бывает
это — нормально [чисто артикуляционно, речь ведь
изменяет
поэзию]
ведь ничего толком
нового: ничего не происходит
ничего не меняется — важна только разница
между ними и ними, аки сходство отличий: найди на картинках
складываемых твоим мозгом
в шепчущее течение жизни, на берегу которого, не отваживаясь, боясь
всех новых слов, ты, все время…
если долго и подолгу
смотреть на несколько рек
одновременно
то рано или поздно
увидишь проплывающий мимо труп
себя самого
два раза
*
куда же тебя
теперь? [сегодня]: я наконец-то смогу насладиться
энтропией молчания
***
письмо в украину
так все-таки волны ты
или частицы:
это не атомы, детка, пронзают булавками воздух
освобождая пространство от бывших
контекстов
и дискурсов
а тополиный пух где-то у бабушки в подмосковье:
искусанные комарами и слепнями ноги
с непривычки содранная рукоятью ржавого топора кожа с правой ладони руки, внутренняя
иммиграция, возвращение [но откуда? куда?], наконец-то, пробежки по утрам, детские качели, заначки, закладки, поверхность
хрустального озера [рябит] в молочных зрачках сморщенного
ничего не видящего из-за бельма в глазу старика с рыбальской удочкой на берегу озера
в котором нет никакой рыбы
и возле которого я уже несколько раз тонул, но не топился;
абсент, цикорий или же джин, коньяк с бабушкой, все еще холодными майскими вечерами под обрывочные новости о сбитом 4 года назад малайзийском боинге в небе над украиной — 15-ый
день
голодовки сенцова: [что я здесь делаю
или творю?]
сомнения
воспоминания
боль [отчуждения]
и отчужденность
во времени
*
донашиваю старые вещи
другой бабушки, сестры первой
[умершей на крымском полуострове незадолго до начала войны и аннексии — как хорошо, что по крайней мере этого она уже не увидела, не знаю, что бы она делала
в таком случае: дело ведь в быту, а не в патриотизме] воссоздавая
таким образом
внутри себя новое [свободное от всех предрассудков] постгендерное общество
меня самого
вспоминаю всех остальных: ушедших, усопших, и пока что оставшихся ее/своих/наших близких и дальних родственников
знакомлюсь [вновь] с ее приятелями или подругами
и сын одной из них работает в фсб на той-самой-петровке
а его дочь
которой лет 20
отчаянно хочет со мной познакомиться [пообещав немедля приехать
только закроет летнюю сессию] наслушавшись еще в своем подростковом возрасте разных историй о том
что я —
журналист
я поэт
и я никогда еще не был в той части европы
что называется
евросоюзом
и что приехал я также внезапно
как и весной неожиданно возвращаются птицы
возвещая об оттепели [ах как же жаль
что все это — определенно не тот случай]
[жду не дождусь когда и ее отец так же подумает о том
что может все-таки следует познакомиться как со мной
так и с моим творчеством?]
выслушивая от всех этих подруг и приятелей все-те-же-повторяющиеся реплики о том
что [кхе-кхе]:
я уже — вырос
что курение — это плохо
что пора бы уже жениться
что как оно будет в старости с такими татуировками
[а что если внуки увидят?
а если врачи спросят?]?
что зависимость — это свобода
и вот на последнем я вздрогнул по-настоящему
не ставя больше никаких абстрактных вопросов о всем том
что касается прав личности, безопасности общества и взаимоотношений последних двух
с делезианской машиной [желаний] власти в россии
*
покидая одну страну
пересекая границу
выезжая/въезжая в другую
пере[во/хо]дя с языка на мову
но не в сознании
которое делает меня человеком спрашивающим
и человеком пишущим:
новым
товарищем
постгуманизма
*
и не смотря на то что ты — моё самое любимое
хордовое
прямоходящее [хотя иногда так хочется назвать тебя
парнокопытным] животное
и независимое от меня зверьё
забавная ручная живность в руках богов из семейства гоминид в отряде приматов
я все еще никак не могу понять и решиться, нежно
покусывая твой загривок:
так все-таки волны ты
или частицы?
это неважно: главное, что ты — свет
***
у нас больше нет времени
но все еще остается пространство
в котором то бесконечное [казалось бы] множество траекторий
представляемых детством
становится насильственной векторной перспективой: пространство
производственно-рыночных местоимений
взаимосвязей
структур
в котором ты, главное, [не обижайся] и не оборачивайся
и не смотри на проваливающиеся друг в друга текстуры дорог и высоток позади тебя
снесённых законом о реновации [все еще
неисповедимы — но и давно уже не господни
а только твои]
на вымарываемые памятью воспоминания
казавшиеся всегда-значимыми
навсегда
незыблемыми — дай-только-триггер коснется плеча/
*
у нас больше нет времени
но между нами все еще остается пространство
в котором ты, пожалуйста …
***
живи недолго
вот только живи, обязательно, счастливо [попытайся жить]: ужаленные машинами дети на проезжей части, игнорируя правила, разворошили находящееся в разлагающейся грудной клетке
тоской забитого голубя
осиное гнездо, — играючи в правила, которых больше нет, и не было, но взрослые
все еще делают вид, что они [правила?
или взрослые?] есть:
огни существуют
дети
все еще им верят, но осталось недолго; я все еще верю, что ты — существуешь
время от времени: время от времени
отними
и добавь обратно — получится или больше
или же меньше
того
о чем ты думаешь
*
старая дворничка
баюкает листья
в полусгнившей коляске
полуродившейся дочери: полужизнь, полумир, полумиф
полусмерти; город
в котором обвиняют все те же слова
и вещи, исходя из бессилия, не понимая: на каком языке
безболезненнее
вешаться? возвращаются с церкви, целуются, по дороге в книжные лавки
идут на всю ночь в кино
*
дом
которого не было — поздняя автократия смелого режима самого грустного лидера
без страны