Родилась в Екатеринбурге в 1996 году. Окончила филфак МГУ. Публиковалась в журналах «Знамя», «Новая Юность», на сайте «Полутона». Живёт в Москве.

 

Сопроводительное письмо Евгении Риц:

 

В стихах Екатерины Вахрамеевой поэтика прямого высказывания сочетается с феминистской гражданственностью сегодняшнего дня. Это вполне отражает одну из ведущих тенденций современной литературы — феминизм в поэзии не может обойтись без прямого высказывания, хотя не обходится только им; честное, прямое высказывание сегодня не может не быть не (про)феминистским. И даже лексически Екатерина Вахрамеева подчёркивает свою позицию:

русская писательница поэтесса авторка дневника публицистка воздыхательница одного мудака собирательница мухоморов любительница табака яблокиня многих раздоров сова из леса по кухне дала кругаля мать сыра земля нарушительница домашнего всеареста благовестиня несчастья дура из-под сучка известная суицидница христова невеста выродица интеллектуалок чей рок прежалок кожу сними с нея и понашей белья и напиши стишок из говна и палок.

Вокруг этой «авторки», кстати, даже была небольшая дискуссия в Фейсбуке. И действительно, для феминитивов (в обыденной речи уже привычных) в поэзии нужна особенная смелость, и даже читатели, феминитивы не одобряющие (мне тоже не близко это направление работы с языком), не могут этого не признавать. В некотором роде это смелость Пушкина, восклицающего «Шишков, прости», а то, что авторка оборачивается яблокиней, показывает: выбор слов здесь не случаен, как и то, что номинированная на премию подборка начинается со слова «девочка» — это осознанная, отчётливо проговариваемая позиция.

Вместе с тем стихам Екатерины Вахромеевой присуще особое юношеское обаяние, которое позже вероятно, сменится зрелой силой. Но сейчас оно производит сильное впечатление своей хрупкостью, преходящестью — это даже не дыхание, а пар от выдоха, остающийся на стекле: вот он стягивается, тает, тает, на его месте проступает кристаллическая чистота, но он ещё здесь, он живой и драгоценный.

Автор говорит: «вы меня не знаете я расту под горой». Нет, мы уже знаем автора, и да, мы видим — он растёт. И этот вектор роста очень интересно наблюдать, поскольку изменчивость здесь оказывается явлением самоценным, самим путём, а не вехой на этом пути.

 

Тусить в пустоте как дома

(номинированная подборка была ранее опубликована на сайте «Полутона»)

CONSTRUCTING A POEM

девочка Катя просит:
дайте пожалуйста палку
я подопру ей стишок

но чем бы таким подпереть
мне мою девочку Катю
а то вдруг она упадёт

это мне не известно

*

вы меня не знаете я расту под горой питаюсь смолой и мне очень стыдно но может у вас будет минутка такая что вы будете сидеть в сортире и вдруг папироса у вас потухнет так вы почитайте мои стихи

*

русская писательница поэтесса авторка дневника публицистка воздыхательница одного мудака собирательница мухоморов любительница табака яблокиня многих раздоров сова из леса по кухне дала кругаля мать сыра земля нарушительница домашнего всеареста благовестиня несчастья дура из-под сучка известная суицидница христова невеста выродица интеллектуалок чей рок прежалок кожу сними с нея и понашей белья и напиши стишок из говна и палок

*

громко. окна на набережную. машины,
(а хотелось бы — волны) ветки низки, мышины,
почки-листочки игольны, скромны, ушины.
красный октябрь и свет.

храмы звонят, мне не звонят, резина
скрёб об асфальт, горка до магазина
помните в детстве — блестящий сырок «разиня»,
новая шуба, щербет.

можно курить в окно, расхерачив створки,
можно на жопу сесть и — с асфальтной горки,
можно попасть под дождь городской уборки,
вся власть совет.

сердце моё исчёркано и бумажно,
смерть моя хитрованка скупа, продажна,
можно лечь в кислоту, ведь уже неважно,
что на обед.

*

топ-10 лайфхаков для самоизоляции:
я буду ждать
я буду ждать за всех

 

* * *

Сторону света я определяю так:
Куда переносит память

День и число я определяю так:
Какая у меня форма черепа

Температуру воздуха я определяю так:
Крепко ли за него держаться

Количество денег я определяю так:
Не обожглись ли пальцы

Реальность своего лица я определяю так:
Ровно ли свет ложится

Пожалуйста выдайте пропуск
Сходить в деревянную церковь
Потоптаться неловко у входа
С сигаретой на вкус как жевачка
Глупо перекреститься
Оглядываясь нет ли кого

 

* * *

Мальчик, постороживший на вокзале мои сумки,
— Спасибо, и дальше идти со словами никто
И ничто тебя до конца не оставит и не остановит,
Но жалость, как высший обет, тебе ляжет на лоб
—

Утята гудят, дребезжат батареи и вёдра,
И кровь и вода и вонючая чёрная жижа —
Утру поутру итальянским платком, как на рынке
Я долго бы ваксой чернила твои сапоги —

То были не блики, то были живые чертята.
И нынче живут — между чтеньем и долгим просмотром
Дивана и штор, жж-срачей десятого года
И ряда тончайших заметок чужого лица.

*

Высшая точка жалости
Сказать: я люблю тебя
Я люблю тебя как чужого

 

Марине

Упоролись маем
Упоролись мускатным орехом и сырным соусом
Кислым ремнём и буржуем с дрожащим плакэтом
Подавились автобусом.

Дождь без воды через воздух утёк в казака
Подтекающий говорок, разноцветные прыщики
Галки рассмотрят тебя сквозь таблетку глазка,
Весенние сыщики.

Ты одинокая юная арфа моя,
Дымная спутница.
Ах, погляди на табло, ничего не тая,
Солнышка трудница.

 

Даше

Мне женщина в Медведково купила шаурму,
И дальше было всякое, постижное уму.
Там пиво было тёмное, но белое ну-ну,
В душе копили музыку, над языком — слюну.

И вышла я голодная, не помня шаурму,
Медведково растаяло в девическом дыму,
Бездельная, бесцельная, без дому и без сну
Я плавала нечёсаной в русалочьем чину.

Абстрактно-философская слепая красота
Немножко подержала и повергла на корта,
Где, глядя снизу вежливо на бастион двора,
С жуками и окурками мы дождались утра.

 

Посвящение филфаку и первому гуманитарному корпусу МГУ

сырость пыли. серость пели
сплыли и закоченели
со скамеечек картонных
в недержанье рам оконных

*

росчерк солнца в холодной столовой
где ступаешь как будто по пеплу
и салфеточка как комсомолка
робко жмётся к сопливой пластмассе

а направо нечётные лифты
а налево расшитые кофты
мы живём в византийской культуре
мы наследники белого бима

*

я никогда не бывала в подвалах первого гума
говорят, там нелегально живут люди
я представляю себе эти подвалы как парижские катакомбы
с горами из черепов

на филфаке любви ещё больше, чем тетрадок в красивых обложках за четыреста рублей
начинаешь с боэция, гарантированно спотыкаешься на рабле, предсказуемо расшибаешься о стерна
потом сжираешь полхолодильника матушки филологии без запивки
и узнаёшь всякой всячины больше, чем твои родители когда-либо хотели, чтобы ты знал
приобретая ценнейший жизненный навык —
тусить в пустоте как дома

*

что полезнее: дедлайны или сельские комбайны
что приятнее: эссе или тур по Туапсе
девочка П. переспала с преподавателем, получила красный диплом и написала гениальные стихи
мальчик У. помешался на сакральном и попробовал себя оскопить
ещё многие девочки и мальчики и мальчики с мальчиками и девочки с девочками попытались сделать большую любовь
из-за скользкости их хитрых тел на полу некоторых аудиторий до сих пор тяжело тормозить
ну или небольшое искусство
потому что это лучший способ держать свой дискурс в беспорядке

*

черепа вы мои черепа
шелапуты мои, шантрапа
кто нас слышал? не знаю. не важно
кто нас знает? не слышу. я сплю

я ещё и теперь вас люблю
я надеюсь закончить отважно
для кого это всё? для слонов,
для прекрасных матерчатых снов.