Родилась в Самаре в 1991 году. Стихи публиковались на сайте «Полутона», в антологии «Воздух чист… Книга русской и французской поэзии» (на русском и французском языках; Челябинск: Изд-во Марины Волковой, 2018), в альманахе «Чёрные дыры букв», в поэтической антигазете «Метромост» (Нижний Новгород) и других самарских изданиях. Куратор ряда региональных литературных акций.
Сопроводительное письмо номинатора Виталия Лехциера:
Поэтическая подборка Кати Сим «Так я ушел из строителей» (название — по одной из строчек подборки), с моей точки зрения, очень хорошо репрезентирует некоторые существенные элементы интеллектуального и эмоционального опыта поколения автора, с другой стороны, отличается очевидными чертами индивидуального творческого поиска, свободным владением современным письмом и содержит оригинальные художественные находки. Я бы определил этот опыт как новую конфигурацию тревоги, если угодно, как ее отложенную чуть ли не на столетие посткафкианскую стадию, в которой «сноходцами» оказываются «мужчина и женщина из центра “э”», а кульминацией житейского абсурдистского сюжета становится внезапное появление в нем «человека из военкомата… / В длинном сером крылатом пальто», угрожающего мобилизацией. Это тревога вынужденного конфликтного двоемирия, столкновения и взаимопроникновения миров — политического (повседневного) и воображаемого (фантастического), опосредованного не столько литературой «магического реализма», сколько визуальными архетипами и нарративами популярной культуры.
Субъект стихов Кати Сим курсирует между двумя мирами, скрепляя их своим присутствием. В одном из них — мире анимированных нарисованных буйволов, теней и «печеночных человечков» — ему, безусловно, комфортней. Он заселяет его авторизованными концептуальными персонажами, развивая и как бы подхватывая сновидческую мифогенную логику этого мира, в котором, например, можно «быть отцом всех детей в городе». Но из сновидений в любом случае возвращаются в реальность — привилегированную, как ее назвал Альфред Шюц, — реальность «неблагополучных семей» или, наоборот, материнской заботы. Здесь субъект учится видеть, отличать «Память булавки от школьной / Географической карты / От следов провода на спине», реагировать на политическое и практиковать сочувствие. Оба мира у Кати Сим входят друг в друга, как пазлы, образуя одну гибридную онтологию, однако содержащую в себе интонационно выровненное и намеренно сглаженное внутреннее напряжение, или тревогу: «скрепка вместо замка на ботинке цепляет за самое злое: / в автобусе, который везёт пассажиров с воронками вместо голов».
Сквозным сюжетом стихов, представленных в подборке, большей частью развивающихся вокруг (вос)создаваемого в них центрального драматического события, является как раз существование на границе миров — с постоянной сменой оптики, лексических рядов и систем референций. Поэтому субъект этой поэзии от текста к тексту как бы рождается заново; неслучайно тема родов и характера встречи «долгожданного гостя» — одна из ключевых в них: «Тонет в животе маленький человечек / Стучит по стенкам / — не открывай / Никому это не нужно».
Стратегия, реализованная в стихах Кати Сим, видится мне как минимум этически честной и эстетически продуктивной: ни в коем случае не закрывать глаза на социальное в его различных проявлениях, но и оставлять экологические ниши для детской нежности и личной мифологики.
Подборка номинируемых текстов:
Так я ушел из строителей
1.
Отстранение голоса жены из неблагополучной семьи
Не в смысле она больше не будет купать ребёнка
Выбирать в магазине лапшу
придут двое сноходцев
мужчина и женщина из центра «э»
Женщина будет стоять тихо
у окна бабушкиной квартиры
Не пуская в подъезд
На втором этаже новый год
Пусть они доживут хорошо
На следующий день вконтакте
Подопытная выложит пост о секретных правительственных разработках
Мужчина на боковом поле сорвет пастуший цветок
И ему тревожно, как той, за которой идёт.
2.
Женщина, сросшаяся с кассовым аппаратом
Не продала пиво без паспорта.
Она раскрыла лицо своё, поклонилась:
— Колени дрожат
не от страха
Это всё ненависть,
Ненависть
Щёлкни пальцами —
Пусть умрут
(заползут в дешевую — по делам — квартиру с одной стеной
на четыре стороны — ведь мы не убийцы — улыбается девочке с бантиком и протягивает
апельсиновый леденец)
два юноши за окном —
пидоры (тихо)
(там никого нет)
И они
действительно
умерли.
3.
Стелется к северу стрелка компаса,
оттягивающего руку к первому из магнитов.
«Подержите сумку, девушка»
«Поднесите этому несчастному
и обездоленному
настоя на высокогорных мелких цветках
Откройте
Проход
На дорогу свисающих веток, кормящих водой
Если закончатся деньги»
Отвечает сестра.
У неё нет компаса,
скрепка вместо замка на ботинке цепляет за самое злое:
в автобусе, который везёт пассажиров с воронками вместо голов,
спрашивай,
на какой остановке выйти.
4.
башенный кран
те двое в робах
гирлянда флажков на стреле
держатся за руки
сверху — сугробы
снизу
нет
сугробов
автобус несёт
по шоссе
на остановке
вышел
ветер доносит другим
другие не слышат
я
слышу:
тише, тише
я полечу
выше
жёлтый пакет
из магазина
нужный вчера
а сегодня
шуршит над крышами
так я
ушёл из строителей
так ты
уйдёшь из строителей
5.
Подушка
не называет место и время.
Никаких стихов —
Пальцы, способные развести шею
Как разводят мосты
Вот идет пароход
В рот идет пароход
И трещит, отрываясь,
Пуговица
На которой голова
Крепится ко всему
Телесному
Память
Тоже телесна.
Отростки, так странно похожие
На сухую куриную кожу
Должны отпасть —
Мы
Отказываемся от тела
Ведь еще по дороге домой
Онемевшая челюсть
Отказалась произносить
Десять священных слов
Называю место:
Улица, зеленый памятник бтр;
испугав
зажатым в руке кастетом
мужика
Пытавшегося стрельнуть сигарету в четыре утра
(или тень, что собирает неспящих
в огромный мешок)
Когда тень, покачиваясь,
Разбивает ковер из липких сережек
Пароход
Достигает
Места.
6.
Когда стихи не спасут.
Двери шкафа закрыты
Люси
Ты ведь дала пьяному трактористу
За то, что вроде бы — человек
И так жутко
Промасленные штанины
Зеленели шервудским лесом
Последним оплотом
Чего-то большого
И чистого.
7.
Бойся собаку на розовом поводке.
Каждое утро она открывает рот:
Был графит.
Благослови джунгли, где девочка в комариных сандалиях
я поставил окно любоваться — вытягивает гусениц
из дождливого пня
я думаю я причастен к палаткам и вертолётам
я думаю лучше сказать
этот лес наступил или даже тени жуков
заострили тело её
я тебя оберну, мою рыбку
фею газет
пусть тебя унесут мотыльки
на широких рыбацких плечах.
8.
Первые после света
Одуванчики вырвались из разлаженных плит
Пятиэтажки с бело-зелёным кафелем
В двух километрах пешком
Он был огненно-рыжим
С усами, без бороды
В тёплом свитере с катышками
Из окна вылетают ковры с мухобойками
пока ещё чистое небо
почему мне не достались
мамины чёрные кудри
(Он идёт)
Перебирать и мерять можно пока
Тонет в животе маленький человечек
Стучит по стенкам
— не открывай
Никому это не нужно
Соскальзывает, но идёт широко
Одуванчики брызги растягиваются
— к нам идёт, мама, или от нас?
А она — к животу своему
— Будто не вся вышла — говорит
Люди летят на коврах, машут ему платками
— Гость долгожданный!
Полотенце — прямоугольник
Дерево — круг, прямоугольник
Хлеб — круг
Ворожат
(потому что он не идёт, стоит, как вкопанный)
Обласканный
(потому что влили волосы в полосу цвета)
Счастливый
(потому что распались жители на злое прилесье, и молчат)
— Пусть не скребется, выплесни, это я выпью, а тебе дам другое
Подобное
Всплеск полосы
Первый из света
Спрашивает — какое же оно злое?
9.
Они шумят, поднимают рюмки
в вязком пульсирующем пузыре.
Белый заяц держался
Непозволительно долго —
Как они рвут его тело, забирая у ветра, бесцветного мудреца,
пусть он станет слоном и конём, дымом, пусть только не
остаётся в руках;
а я говорю — над головой у Него
без пяти семь, ещё можно вычеркнуть свет с простыни
Смотреть, как яблоки
Лежат на дне ремонтно-строительной ямы
Это здорово — быть отцом всех детей в городе,
Отцом, спящим в высоком доме
Над головой — то ли дым, то ли падает заяц на северо-запад:
— на берегу мы песок принесли унесли и осталось как было как есть только кость
пока можно вычеркнуть имя под семь
а потом
проснуться ничьим отцом.
По железной ограде
барабанят лопатками Варя и Саша
Их не лапали ночью на лавке — те
были Варя и Саша
из другого столетья
пришли посмотреть, как Он возвращался из сна
и уйти, не посмев потревожить.
10.
В поезд заталкивая, тётя просила: смотри за братом
У него
Отсутствует половина желудка
Довези
Покорми сыром. Вот сыр.
В вагоне было темно.
Поезд зачем-то несся по небу
Наверное, чтоб из окна
Можно было смотреть на мосты
На перешейки
Между домами
От крыши на крышу
Я вышел.
Брат убежал, хотя тётя просила: донеси до школы
У него
Отсутствуют ноги.
Забрал сыр,
побежал за братом.
Проявляется
Человек
Из военкомата:
Да, он точно
Из военкомата
В длинном сером крылатом пальто
«А вы за империю или социал-демократ?»
Дрожу. Страшно. Надо искать брата.
«Разумеется, за империю».
А вдруг неправильно отвечаю?
«Правильно» — отвечает.
«Если доллар поднимется выше ста рублей,
Будет мобилизация.
Пойдём на Грецию. У них хорошие виноградники».
«Хорошо»
«Хорошо».
Надо искать брата, но так не хочется мобилизации.
Дома такие мощные — в них точно живут великаны.
На дорогах нет никого — все ходят по подвесным мостам.
Сверху спускается второй брат:
«Младший в школе. Как же ты так, сыр взяла,
брата — забыла?»
Как же я так…
11.
От провала
В разбухшее тело
печеночного человека
Спасает тонкая пленка.
В доме, на который добрые люди
Повесили табличку «памятник архитектуры»
Пружина рвет оболочку под тяжестью печеночных ягодиц
И кровать начинает распад —
Пляску
На обретенных ногах
Мидас
Бросался на одеяло, по одеялу
Расползалась
Печень
Нарекая укрытую
Царицей цепней.
12.
Нарисованный буйвол произносит: «Ор-ро»
По контуру меньше (теперь называем) свода
Сыграем в холодно-горячо:
Пёс у входа
Или Джек у калитки дачи
Иван Петрович
Повелитель клубники
В фуражке и белой майке
Орро, как хрупок.
13.
Мягкое, мягкое
Но ни двери ни рубашки
Ты отдели
Радио от оврага
От молочая
Память булавки от школьной
Географической карты
От следов провода на спине.
— Тётя Нина, у тебя нет руки, как ты моешь посуду? —
и она рассказывает, как она моет посуду, так я узнал неуместность, стоя после в углу
Обнажённые на реке
Смотрят на воду
Сторож воды
Смотрит на обнажённых
Ты отследи
Тень на придверном ковре
от испарины липа глянь
сможешь шкаф отстенить
и поставить на дачу
Где у кромки забора
мама
грозит косолапому сыну
— Намочи только ноги
и мы
не идём купаться.
14.
Шерсть
*
Чёрная женщина
утиралась платком:
— из меня вышел сын, и сразу ростом
вышел.
он
будет нас защищать.
Второго я положила в колибри, спрятала
в зелёной предельной роще.
Не получилось.
Принесённой чудесной воды не хватило
На долгий полёт, братья, пятеро только взлетели —
а там
Небесные звери,
не нападают — нависли
и ждут — привычно по красным колосьям
коснуться
мягкими лапами
*
Шерсть падает сверху
Падает, скользнув по твоей руке
Зверь сгущается и садится тебе на плечо.
*
Чёрная женщина говорила первому:
— Глаза есть основа основ, смотри
через брата-колибри на райскую землю
смотри и запомни — мы выкрадем воду
высушим каждое дерево.
Сын-медуза
С электрической плетью
В руке:
— Он нас не видит, ему про нас
только сказали, но верит он первому.
*
Первый: Шерсть летит. Темнеет.
Второй: Шерсть летит.