Родился в 1996 году в городе Алматы. После окончания средней школы поступил в колледж при КазГАСА (Казахская головная архитектурно-строительная академия) по специальности «техник-проектировщик», там же дважды не закончил бакалавриат по специальности «архитектура». В настоящее время работает и живет в Алматы.
Сопроводительное письмо номинатора Ануара Дуйсенбинова:
Первое, что хочется сказать: описательный метод номинируемых текстов выхватывает из реальности детали и обозначает их без всякой видимой причины, просто ради их присутствия. Наблюдение ради наблюдения. Мне это видится некой практикой внимательности. Образ или чувство в этом ворохе деталей кажутся незначительными, мимолетными. И в жизни, если бы мы не были к ним так внимательны, не прислушивались, не приглядывались к ним, они могли бы точно так же утонуть в повседневности. Только внимание выхватывает что-то из этого хаоса. Так и происходит в текстах Эрнеста Толеутаева, где он воссоздает и эту детализированную повседневность, и свой немного еще робкий взгляд, цепляющийся за чувства, до конца не выразимые, но бесспорно присутствующие в этих текстах как немое закадровое напряжение, уже само по себе способное рассказать о многом. Внимание к деталям часто похоже на разглядывание фасада любимого здания в жару: щурясь даже через солнцезащитные очки. Это очень «летние» тексты. А явная тяга к выстраиванию композиции, постоянные попытки поиграть с ней, отсылают к неоконченному архитектурному образованию автора.
Второе — и последнее — это удивившая меня чистота эфира, не захламленная политическим шумом, который сейчас, в Алматы, проникает почти везде. И, к сожалению, я не могу сказать, что наличие этого шума является (в том виде, в котором мне он встречался в текстах) хоть каким-то подспорьем в «приращивании» смыслов или красоты. Эрнест (по крайней мере, в этой подборке) или намеренно игнорирует явное, или действительно сосредоточен на другом: он пытается разобраться сначала с самим собой, с тем, как он взаимодействует с миром и задается вопросом, куда это взаимодействие его приводит. В этом разглядывании повторяющегося элемента орнамента, чувствуется, однако, размеренное углубление и расширение. Не медлительное, но своевременное.
Подборка номинируемых текстов:
Любовь
Плетеная коса из меди
Туго дышит — сквозь резину
Рождаясь, обсыпая штукатурки слой
Изнутри — через бетон
Душит арматуры слой
Толкая плоть наружу
Свет пару раз выдал ток, а после выбил пробки
Дверные звонки на верхних площадках аккуратно склонились вниз
Дюбеля обесточены — окна питают жалость
Сбивая с места уже трижды чинившую деревянную раму
Щелкают прутья всрез торцевого фасада
Коридорный косяк с отметками высоты макушки падает ловко
Цельным углом проваливается вниз к соседям
Цепляя половую дорожку и обувной шкаф с женской обувью
Пусть в шуме льется стекло
На свеженарисованные классики
Свистят веревки с балконных сушилок
Вчерашние просьбы остались в прошедшем числе
Любовь прописана процентом жирности на банке сметаны
А где на окрошку ее разбавляют минералкой с газом
Попутно оставив на утро — четвертого дня
Любовь пропечатана процентом жирности на этикетке сметаны
Наблюдал я однажды как готовили окрошку
Клали сметану разбавляя ее минералкой
Попутно распивая минералку на утро четвертого дня
Любовь
Имеется процентом жирности на всех банках сметаны
Острый холод на утро четвертого дня
Целлофан догоняет след от источника света
Остроугольная мозаика с отливом цвета маслины
Печеный срез дерева остывает ближе к ночи
Скорлупа вокруг пня и совершенство конца корневой системы
Тугое плетенье из меди и оставленное дыханье за слоем резины
Я не прошу, лишь наблюдаю:
Вектор ладьи, перебирающий клетку
Взгляд, соединяющий поток иллюстраций
Склейка, нарезка, выжженный светом фрагмент — остановка
Любовь имеет возможность представиться —
Процентом в двухзначном числе
Острый холод на утро четвертого дня
Солнце
Прикосновенье — тепло от ладони
Дыханье — шрам на бедре
Мурашки на горле — вчерашняя стрижка
Застежка в кармане сестры
Утро
Мама, прошу, помоги
я кое-что спрятал, а потом потерял
Хорошо
я тебе помогу
но обещай мне сейчас
что после еще одного повтора
ты пустишь себе пулю насквозь
обещай что не струсишь
обещай что согласишься с решением
обещай что прижмешь к себе дула конец
Он оставит глухой след контуром на твоей коже
Обещай что будешь думать о происходящем
пока пуля не прикоснется к твоему телу — будешь думать о боли
Обещай что руки промерзнут давя на курок
Обещай
что будешь в это время один
Пожалуйста повторяй себе каждое утро и верь
ты — это образ
колючая тень где взгляда не видно
глаза ты носишь рядом в кармане
Обещай что ты это образ
образ схожий с лисицей
где шрамы заросшие шерстью лабиринтом проникают сквозь мех
Брюхо постоянно сырое и злое
с осиным гнездом вместо желудка
Пусть лес будет домом твоим
лес в котором корни разлиты вином по столу
пусть все его субъекты будут вдруг настороже
как будто что-то должно произойти
вот-вот случиться
Само предчуствие
Предчувствие как рано утром птицы кричат
В такое утро это протест без внимания
Послушай как птицы мало могут кричать
в промежутке перед наступлением дня
Это утро без знаний и темного неба
Самое незаметное утро — секрет
Птичий визг как звук разрыва пластыря о кожу
Время когда небо проявляют подобно пленке
Тело захлебываясь солнцем глотает птичий крик,
иглами пронизывая кожу насквозь ближе к плоти
Птичий пикет возведенный с погрешностью в ноль
где иллюстрация колонны —
правильно построенный тосканский ордер
Где холод сумбурно перебивает ритм подошвы о землю
Происходящее сейчас —
почти понарошку
Все носит характер спутанный с ртутью по полу
глубже утопая в одной тональности с криками птиц
Пока время осталось прутья прошивают структуру
Мрак калейдоскопом обретает форму гирлянды
на которую мне удается нажать
и через хруст пропустив свет на ладони
увидеть сквозь блики свет бросающий тень
у которой ноги связаны в узел
контур ее плетется под солнцем
и перед каждым закатом узел вновь расплетается
выливая себя навстречу пространству
Обещай что чередуя выдох и вдох
горло ущипнет холод и сожмет изнутри
Ты проскользнешь по расписанию утром
с выстрелом звонко кровь ударит на стену
И навсегда останется здесь
с криками птиц
Сладость
Осы оседая сладостью свинцовой
подобны котам в душный полдень, что тяжестью хотят подарить себя мертвым телам
Загустевшая кровь, мармеладом морщит краску перил —
вниз ступень
Обращая аромат в алюминиевый крик
Крик по небу ревом свиным уходящим в киселевый полдник в детском саду
Там, где мотыльки, мхом покрытые ребра и запах бульона с тимьяном в ветру
Жарко, что осы мертвы
лежат в сладкой траве с прелыми фруктами
Фигуры крыльев в запекшейся патоке стоят, облившись второй серединой дня
Жалко, что осы мертвы