Родилась в 1994 году в Москве, студентка Литературного института им. А. М. Горького. В 2014 году дебютировала как критик в журнале «Новый мир». Публиковалась на порталах «Полутона» и «Новая литературная карта России».

 

Сопроводительное письмо номинатора Василия Бородина:

 

Мария Фокеева — поэт очень молодой, но в последний приблизительно год можно уже уверенно говорить и о уровне/потенциале художественного мышления, и об особенностях становления как осознания, приятия (что очень важно) и перерастания собственного бэкграунда. Бэкграунд здесь — высокий модернизм, больше европейский, чем русский, воспринятый (что очень выделяет Марию Фокееву среди ровесников и старших сверстников) не как «образец» или что-то враждебно-чуждое, а — как рано и безошибочно узнанное своё. Такая радость узнавания неизбежно получается амбивалентной, отчасти печальной; в этой промежуточной определённости, «решённости» языка есть одновременно освобождённость и скованность.

Частичная скованность эта очень ценна, она происходит от дисциплинированности мышления и специфического, не только художественного, такта, делающего бережным-поскольку-осмысленным переосвоение/обновление модернистского инструментария. В этих стихах нет псевдоиронии и псевдоотстранения, и именно эта буквально рискованная открытость сообщает им парадоксальную «прочность», ту заново-природную естественность подлинно-культурного, в которой есть, при неизбежных «травматичности» и «сложности», почти уют. Этот – невольно, совершенно не манипулятивно — тревожный художественный язык обращает на себя внимание именно непоказной смелостью и авторской верностью себе-человеку, своей внутренней истории. Новизне этих стихов совершенно чужды и пафос новизны, и ненужная проблематизация насущного («нужно ли и понятно то, что я говорю?» etc.) — а есть в них то достоинство просто-присутствия, которое и отличает поэтическую речь.

 

Фрагмент номинируемой на премию подборки:

 

* * *

лежал на солнце леса приют,

стемнеет, пустые бутылки растут,

зажигает медленно, а знаете кого-то кто жил

 

спать прятался в крылья жирного одеяла,

утром лампы говорят, что ангелы ночью

играли кто дальше плюнет на землю.

плевки упали на холодный асфальт

росистой наволочкой

 

мы вернулись, в небе, в доме

рамы, двери, окна, холодильник, плита.

обои, мыши как позолота убегают

вдаль от судна, которое тонет.

 

молотки, чашка с гнилым лимоном

от света слишком туго глазам

в спокойном дыхании через рот.

 

концентрированный запах зеркал

разрывается кожа на древесных листах

а здесь дыхание теплой деревянной лошади

заходи, больше нет никаких границ