Родился в 1990 году в Иваново. Закончил магистратуру РГГУ, живет в Москве. Культуролог, критик, поэт, выпускающий редактор в проекте «Устная история», автор статей о современной культуре для интернет-изданий Rolling Stone, Strelka Magazine, Theartnewspaper.ru, Colta.ru, «Теории и практики», Seanсe, Buro247, w-o-s, Syg.ma и др. Рецензии, статьи и стихи опубликованы в бумажных журналах «Новое литературное обозрение», «Новый мир», «Воздух», «Зеркало» и др. Лонг-листы премии «Дебют» (2011, 2012) и премии Аркадия Драгомощенко (2014). Книга стихов «Белое сердце» (М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2015).

Сопроводительное письмо номинатора Ильи Кукулина:

Сергей Сдобнов публикует стихи уже несколько лет, но в 2015—2016 годах в его работе стали проступать новые черты. Сегодня они позволяют говорить о том, что в русской поэзии появился очень интересный автор. О прежних стихах Сдобнова, нескольколетней давности, точно, на мой взгляд, написал Денис Ларионов: «…заметен интерес к архетипическим образам […] мне кажется проблематичным в этих текстах… слабость аналитической интенции и обращение к оптике трикстера, слишком увлекающегося перформативным измерением речи». В стихах 2015—16 годов стала появляться именно «аналитическая интенция», и с совершенно неожиданной стороны. Сдобнов и теперь рисует мир, словно бы набрасывая на него архетипические образы — огонь, вода, снег; может быть, примером такого образа является и кирпич, но это скорее кенотип (по идее М. Эпштейна, кенотип — архетипический образ, порожденный современной цивилизацией, например, железная дорога). Это могло бы создать совершенно герметическую и самодостаточную картину — в прежних стихах Сдобнова и создавало. Но теперь герметизм разрушается прямо на глазах у читателя. Всякий раз из стихотворения Сдобнова так или иначе становится ясным, что связи в мире должны быть выстроены заново. Персонажи-первоэлементы не статично мерцают вокруг, а готовы выстраивать между собой драматические отношения, вступить в диалог — или, точнее, полилог. В тот самый «разговор между небом и землей», о котором когда-то писал Всеволод Некрасов («темнота / в темноту / опускается пыльца…»). У нынешнего Сдобнова рассказчик не столько наблюдает пассивно за творящимся вокруг полилогом, сколько стремится стать его участником. Усилие вслушивания, из которого рождаются реплики огня, воды и кирпича, само становится сюжетом стихотворения и уравновешивает ту перформативность, о которой писал Ларионов. Этот баланс напряженной открытости и герметизма и создает то новое качество, о котором я говорю.

В предлагаемой подборке есть прямая отсылка к стихам Михаила Гронаса — «и дом был дом» (ср. у Гронаса: «…непонятно зачем им дом – будет напоминать о доме // дома о домах…»). Возникает подозрение, что Сдобнов нашел ранее неизвестный путь развития поэтики Гронаса, ранее не замеченный самим Гронасом. Надеюсь, что открытие, сделанное Сдобновым — только первое, но не единственное, что впереди и его, и нас ждут множество перипетий в открытии неизвестного прежде способа вслушиваться в окружающую реальность.

Фрагмент номинируемой на премию подборки:

***
парк культуры такой большой
тьма деревья прижала к земле
так встречают своих на любой стороне
пепел пепел скажи
огонь
отпускать и стучать по спине
что ты сделал для этой луны и воды
и в прогнозе замечен закат теплоты
только катится верное пенье
и трава приглашает в свои костерки
движений
да законы песка не мешают расколу стекла
узнаешь ты части свои
в переходе из воздуха в память земли
расскажи как ходили смотреть на ростки
глубины
на последние сны отправляемся прямо сейчас
расскажи как устроены первые мы
пока хлопаем дверью

***
как совершает кирпич свои первые шаги по воздуху
да он помнит о пролитой на свет воде
и весь песок украденный им у земли
по пути к пеплу
огонь не спал и думал о цвете земли о корабле
плывущем в ее руке от любой страны