Родилась в 1992 году в Нижнем Новгороде. Окончила филологический факультет ННГУ им. Лобачевского. Финалист конкурса эссе в рамках проекта «Студенческий Букер — 2013». Участник студии медиапоэзии «Пелешян» (2014—2015; работа «Glitch как пространство потери»). Участник I и II Всероссийской конференции «Новейшая русская поэзия (1990—2000-е)» (2014, 2016), Международного фестиваля актуальной поэзии «СЛОWWWO» (2015). Автор лекции «Ян Никитин как фигура андеграунда и его вклад в современную поэзию». Лонг-лист премии «Дебют» в номинации «Поэзия» с подборками стихотворений (2014, 2015).

Сопроводительное письмо номинатора Данилы Давыдова:

В утопии «новой искренности», сколь бы мы не ставили саму ее релевантность под вопрос, среди прочих занятных моментов содержался и такой: наличие в самом «прямом высказывании» внутренней антиномичности, которая в результате разорвала проект на взаимодополняющие, но крайне отдаленные по самой своей структуре методы. Проблематика субъекта, центральная для новой поэзии, создала особый тип т. н. «плавающего субъекта», не имеющего чёткой идентичности, находящегося одновременно в поисках ее и ее же проблематизирующей. Однако если у одних авторов постулировался проект своего рода «постличности», некоего саморепрезентирующего «я», то у других «я» максимально нивелировано в своем эксплицитном проявлении, логические и семантические аналоги личностного заменяют в тексте явленную личность (намеренно здесь упрощаю гораздо более сложную картину, требующую гораздо более подробного обсуждения).

Если говорить об авторах, придерживающихся второй стратегии, то здесь Карина Лукьянова должна занять одно из важных мест. «Тело», собственно «субъект», «существо», «константа» и т. д. становятся здесь признаками говорящего, выводящего его, на первый взгляд, из поля личного высказывания. При этом собственно личные местоимения никуда не пропадают, но опять-таки действуют как чистые, первичные шифтеры, никак не обязанные обозначать нечто индивидуальное (это усиливается возможностью остранить, например, «я», придав ему глагол третьего лица). Эффект, достигаемый Лукьяновой, при этом отличен от последовательных опытов «школы языка», поскольку проблематика в этих текстах вовсе не языковая, а метаязыковая. В конечном итоге Лукьянова создает поразительную конструкцию, говоря словами Георгия Оболдуева, «устойчивого неравновесья»: логический анализ событийных, эмоциональных, мыслительных квантов порождает на новом уровне некую новую чувственность, включающую в себя субъект-объектные отношения более высоких уровней обобщения, нежели традиционно предполагала европейская лирика нового и новейшего времени.

Фрагмент из номинируемой на премию подборки:

Из цикла «пронзая полость»:

1*

1.
он выкри-
кивает из боли
срывается в воздух
поднимаясь наверх
[вертикальный надрез если за угол солнца зайти] где пульсирует ткань очертания чувства
прорывая ожог говорит напрямую
но сведённый единожды в опыт субъекта
переносит развертку событий
в иное свечение
где игры закончились
и ладонь
в снегу

2.
свет события переносит нас дальше,
в первородную ярость материи:
жест сорвал полку со словом
и книга упала страницей
распахнутой: вытянутой рукой
в снежную пустошь. бунт переноса
с силы на волю.
бегите, бегите,
на несколько мыслей вперёд

3.
когда она падала
ни одного знака
не проступило
это ли жест
преступления
отменить мысль

4.
смятение ли когда
обнаженные листы
теплели на снегу
я выписывал имя, чтобы оно растаяло,
никогда не существовавшее
у порога момента. разорвать
ризому в секунду засвета —
способ узнать. кожа времени подо мной
вырывается, примеряя другого
выходом в комнату человеческих тел
множественная пустыня, о
ни одного знака

***

Из цикла «выставка снега»

6*
причину бога пел январь
а мы ничто уже не будем
зашитым голосом по снам
под лёгкое воздушных суден
простые точки несколько прочней
стеклистого рожденья света
неузнаваемый маршрут вещей
но где всё это
прорезанный на карте лет
сквозь тело памяти и песни
реконструируем момент
пропавший бéз вести без вéсти